КРАСКИ ШРИ-ЛАНКИ

Оборванец с биноклем

Коломбо. Аэропорт. Получаю в паспорт визу-наклейку и останавливаюсь около медленно текущей ленты выдачи багажа. Я жду свой рюкзак - моего верного компаньона во всех вояжах. Рюкзак не приехал. На этом наши пути разошлись и, по всей видимости, навсегда.

Цейлонская рыжепоясничная ласточка

Рюкзак был укомплектован под завязку самым необходимым, как мне казалось: в нем томились одежды на все случаи, обязательный атрибут натуралиста – бинокль, а с ним определитель птиц, фонарик, какие-то медикаменты, «рыльно-мыльные» принадлежности… Несколько дней еще теплилась надежда, что мой багаж где-то задержался и непременно прибудет (как же без него-то?), поэтому исправно ездил в бюро «Lost&Found» и заходил на чай в офис авиаперевозчика.

Черноголовая иволга

Я быстро прикупил универсальные трусы-шорты и еще какую-то нетяжелую мелочь. Спустя неделю из дома мне передали бинокль – единственная вещь, без которой цейлонская жизнь казалась печальной. Сидеть под дверями, не зная, когда тебя пригласят войти, мне вскоре надоело: я оставил свой номер телефона, взял сумку через плечо, куда поместились все мои пожитки, и отправился на север острова…

Постиранная перед сном майка к утру пахла чистотой. Покупка новых одежд сулила также приобретение другой сумки, а в ней карманы, явно придется их чем-то наполнять... Для удобств было решено не обременять себя лишним – старой майке я не изменил.

В автобусе мне повстречалась пожилая леди-англичанка,  в рваных ботинках, с обернутым мешковиной рюкзаком. Выглядеть бедным туристом здесь выгодно: тебе предлагают не такие завышенные цены, меньше окрикивают, а другие туристы сторонятся. Леди умела торговаться, и мы вместе обошли не меньше десятка гэст хаусов и остановились на одном, с лакированными полами, окнами с видом на океан и белоснежными простынями. Было в этом что-то надменное и оскорбительное: в умывальнике я ополоснул от пыли шорты и улегся спать.

К концу поездки размер некоторых дыр в майке стал достаточным, чтобы через них смог пролезть, скажем, бильярдный шар, при обнаружении мелких отверстий комары радостно жужжали. Именно этот герой-оборванец и стал участником всех нижеописанных событий.

 

Яльский сафари

Очередной отель на нашем пути. Уставшие от переезда, мы сидим под тенью раскидистых пальм и пьем горьковатый чайный напиток. Полдень, а потому уходить из тени захочет только ненормальный. Мы на берегу огромного водохранилища в Тиссамахараме, и перед глазами то и дело мелькают бронзовокрылые яканы, цапли всех мастей и размеров, полчища куликов и крачек. Над головой из крупных розовых цветков пьют нектар кривоклювые кустарниковые нектарницы, синекрылые листовки сливаются со светло-желтой листвой.

Кустарниковая нектарница

Синекрылая листовка

Зелёная кваква

Лениво, через сипу, мы подносим бинокль к глазам и произносим что-то типа «Аистоклювый гуриал ящерицу поймал» или «Эта рифовая авдотка настоящий урод». Также медленно, как и вся полуденная жизнь, перевожу взгляд на берег в десятке метров от нас и… у меня захватывает дыхание – неизвестно, сколько за нами наблюдает с мелководья огромный четырехметровый крокодил! Высунув на поверхность только часть рыла и верх шиповатого панциря с хвостом, крокодил легко оставался незамеченным, пассивно имитируя плавающее бревно.

Бенгальская сизоворонка

Как только солнце касалось горизонта и косо бросало свои лучи на торчащие из воды толстоствольные деревья с крючковатыми ветвями и густой кроной, откуда-то сверху начинали доноситься с нарастанием звуки возни, циканья и скрежетание. Это одновременно просыпались тысячи гигантских крыланов – летающих млекопитающих размером с кошку. Казалось, кто-то задел новогоднюю елку и игрушки стали раскачиваться на ней. Нельзя предвидеть этот момент, но вдруг, как тропический ливень, крыланы все разом обрушиваются и прячут за своими крыльями остатки закатного неба. Этот момент подобен лавине, взрыву, звонку на перемену в школе: крыланы заполняют все пространство вокруг. Тысячи синхронных беззвучных взмахов рождают танец, который разворачивает свое действо у тебя над головой, гипнотизирует и забирает все внимание.

На речку вылетает рыбный филин и занимает свой пост сторожа на сухом суку, с которого будет смотреть на гладь воды под собой, словно в зеркало.

Рано утром джип с открытым верхом подъехал к нашей резиденции. Мы отправлялись в национальный парк «Яла», известный на весь мир невероятной плотностью леопарда (на каждый квадратный километр по кошке) и самой крупной популяцией ланкийских слонов. Под бормотание местных козодоев, под крики очнувшихся серых пеликанов, на берегу безымянной речушки мы встречали рассвет. Наш гид плохо говорил по-английски, но безошибочно показывал в определителе вид птицы, который только что подал голос или увернулся в последнюю долю секунды от столкновения с бампером, чем взыскал мое глубокое уважение и впоследствии получил неплохие чаевые. Перед переходящим дорогу ланкийским джунглиевым петухом он резко затормозил и произнес, тыкая пальцем в лобовое стекло: «Чикен!» (англ. – курица).

Серые пеликаны

То и дело перед глазами мелькали павлины. Еще в Индии я удивлялся, как может такая грузная птица долетать до верхушек самых высоких деревьев. Собственно, не перестаю удивляться и сейчас.

Изнывая от ежедневной жажды, и павлинам, и всем другим животным приходилось идти к воде, где их поджидали, конечно же, крокодилы. Наевшиеся крокодилы без опаски лежали на берегу, подставляя бока лучам солнца, голодные, словно подводные лодки, бороздили мелководье. Всяк «зверь» тут боится густых кустов (где сидят леопарды) и открытой воды. Поэтому на воде лучше находится в группе: кто-нибудь да заметит опасность. Стаей кормятся вблизи берега бесчисленные каравайки, ибисы, аисты-марабу и кулики; только вместе спускаются со скал и деревьев обезьяны-лангуры.

Яванский ибис

Лангуры

Здесь же в нацпарке живет и эндемичный вид обезьян, обитающий только на Шри-Ланке – краснолицый гульман (гл. здымак вышэй). Редко спускаясь с деревьев, питаясь главным образом листьями и плодами, гульманов заботят разве что птицы-носороги, срывающие ягоды у них из-под носа. Мы же наблюдаем за их жизнью с десяти метров.

Цейлонская серая птица-носорог

На хорошо прогретых пустошах всегда можно увидеть несколько видов щурок. Здесь они ловят быстрокрылых стрекоз. Сюда же прилетают на отдых тиркушки, а малабарские пигалицы следят за небом – вдруг черный орел-яйцеед спустился с гор, ведь в рационе у него не только яйца?..

Малобарская пигалица

На часах было за полдень, а это значило, что многие животные будут спасаться от жары, и поэтому найти их будет гораздо сложнее. Мы продвигались к выходу, как прямо из джунглей на дорогу вышел слон… Большой, морщинистый, серый, с хоботом и ушами – все мы видели этого зверя на картинках и в фильмах, но этот был особенным – он был диким! Шел неспеша, ничего на пути не замечая, погрузившись в думы. «Элефант» (анг.-слон) - объяснил гид, как будто мы могли подумать, что перед нами лошадь или собака, и еще чуть позже добавил: «Биииг!» (англ. – большой). Это мы тоже заметили, причем сразу.

На выезде из нацпарка нам встречались другие группы туристов. Кто-то из них делился впечатлениями об увиденном хвосте леопарда, другим повезло и того меньше. Мы увозили из Ялы слона…

 

Затаившие угрозу

Сомкнутость крон не дает солнечным лучам пробиться к земле, здесь всегда влажно и пахнет сыростью. Дождевые леса – спасительное место для уставшего от жары. Узкие тропы между извилистыми змеевидными корнями огибают поваленные стволы и тонут в нависшей зелени лиан и гигантских папоротников. В таких местах больше всего шансов встретить эндемичные виды фауны Шри-Ланки, только поэтому мы едем сюда, претерпевая многочасовую тряску на автобусе.

Наш первый дождевой лес – резерват «Удаватекелле». Моя попутчица не особо-то разделяет мои предпочтения сомнительных мокрых уголков острова. Но вот мы в высокогорном городе Нувара Элия и с утра пораньше выдвигаемся к заповедному лесу. Птицы только просыпаются, и поэтому лес наполнен многоголосием. Но как ни пытались мы найти хоть какой-нибудь источник этих мелодий, все впустую – цейлонские птицы предпочитали оставаться незамеченными в верхушках деревьев. Первым нашим видом стал трехпалый лесной зимородок на лужеподобном озере. Словно его раскрасил фломастерами трехлетний ребенок – и драгоценный камень обрел крылья! Такая гамма оттенков характерна, пожалуй, только для ракшеобразных, но этот представитель отряда превозмог всех! Маленький и шустрый, зимородок выловил в коричневой мутной воде мелкую рыбу и скрылся между нависшими лианами. Все еще находясь под впечатлением, мы обнаружили второй новый нам вид – белопоясничный шама-дрозд, этакая минисорока, с подвижным, живущим собственной жизнью хвостом и приятной песнью-трелью. Первым настоящим эндемиком, что мы «тикнули» (с англ.to tick – добавлять в список) стал изумрудный кольчатый попугай, родственник широко распространенного ожерелового попугая, но с черным клювом и головой пепельного окраса. Пара птиц с интересом обследовала дупло крупного дерева на высоте десяти метров.

Цейлонский бородастик

Запрокидывая голову ввысь, все меньше следишь за тем, что творится у тебя под ногами. А вот следить нужно бы! По тем же дорожкам, по которым ходим мы, ползают слабо заметные, покровительственно окрашенные, до пяти сантиметров длиной, лесные пиявки. Вытягиваясь по направлению к приближающемуся теплокровному объекту, пиявки раскачиваются из стороны в сторону, увеличивая радиус возможного контакта. Если ступить рядом, то нужны какие-нибудь доли секунды, чтобы голокожее скользкое существо закрепилось на ботинке и поползло вверх в поисках плоти с кровью. Свою первую впившуюся пиявку я обнаружил на голени под носком. Струйка несвертывающейся крови медленно стекала вниз… Подруга намекнула, что нам пора возвращаться, причем прямо сейчас, причем бегом и никаких разговоров. Глядя больше под ноги и постоянно смахивая с подошвы новых пиявок (иногда они «атаковали» группами по пять штук), мы вернулись.

Уже на побережье Индийского океана, когда впечатления о «шевелящейся земле» подзатерлись, я осмелился заговорить о второй попытке посещения дождевого леса, что всего в нескольких часах от нашего места положения. Лес Синхарая – это последнее пристанище для десятка видов уникальных животных, больше нигде не встречающихся.

И вот мы снова трясемся в автобусе, остаемся на ночь около самого леса. Вечером по двору летала питта, из кустов доносилось бульканье бородастиков. С рассветом цейлонские висячие попугайчики дополняли обычный хор звуков своим циканьем. Мы взбирались на поросшие лесом холмы и спускались к всегда полным воды речкам. Наши списки птиц с каждым часом тяжелели, в том числе сюда попали несколько эндемичных видов бабблеров, тимелий, белогорлый цветоед, цейлонская рыжепоясничная ласточка, ланкийский дронго, лазоревая сорока.

Цейлонский висячий попугайчик

Перепрыгивая по скользким камням ручей, моя спутница задержалась на одном из камней, и наша старая знакомая пиявка успела прочно закрепиться на своде ее босоногой стопы. Крики представителя мира цивилизованного, человеческого, огласили первобытный лес. Я тут же помог избавиться от пиявки (при этом еще три уже взбирались по моим носкам), выслушал еще раз то, куда мне нужно отправляться со своим фанатизмом и любовью к дикими необжитыми уголками земли.

От дождевого леса остались только самые приятные впечатления. Мы вместе до сих пор смеемся над случившимся и честно признаемся, что благодаря пакостникам-пиявкам про дождевые леса не забудем никогда.

Малая зелёная шчурка

Купальник на десерт

За несколько дней до отлета мы приехали в наше последнее место – рай серферов Хиккадуву. Коралловый риф отделяет бушующий океан и служит волнорезом, образуя тихую заводь, поэтому для любителей спокойного отдыха здесь тоже найдется место. Утром в заводь поесть водорослей приплывают зеленые морские черепахи. Рацион этих древних рептилий очень узкий и составляет несколько видов водорослей, произрастающих на мертвых известняковых остовах кораллов. Многие туристы самостоятельно собирают эти водоросли и скармливают черепахам прямо с рук. Причем этот аттракцион стал таким популярным, что приходится выстраиваться в очередь, чтобы подсунуть под костистый клюв пучок зеленой слизи.

Девушка плавала между черепах, гладила панцирь, трогала кожистые ласты, совершенно не подозревая, что на ее зеленый купальник давно положила глаз одна из черепах. Ориентируясь больше на цвет, чем запах и форму, черепаха пробовала любой брошенный в воду предмет. Чтобы туристы вдруг не закормили черепах печеньем, на берегу всегда дежурит кто-то из охраны природы. Но это не защищает девушек в купальниках. «Она ущипнула меня… за мягкое место», - пожаловалась моя подруга. Сдерживая  улыбку, я старался проникнуться сочувствием. Не получалось, и потому разразился хохотом.

Это было прекрасное завершение путешествия. На следующий день мы кутались в теплые пуховики где-то в восточной Европе…

Денис Китель, фота автора

 

 

PS укороченный журнальный вариант опубликован в журнале АПБ «Птушкі і Мы” 01-2016

P.PS. Две первые части “Краски Шри-Ланки” тут:

Рай дикобразов на Шри-Ланке

В поисках синего кита на Шри-Ланке