Туманный Дун-да-Шань

Всюду лес – бесконечный лес,

всюду горы – бесконечные горы!

Разнообразные острые и тупые вершины их

поднимаются до самого горизонта.

В.К. Арсеньев, “Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского Края. 1901-1911.”

В буквальном переводе с китайского “Дун-да-Шань” означает “Восточные большие горы”, протянувшиеся на тысячу километров с севера на юг вдоль главного хребта – Сихотэ-Алиня. Собственно говоря, эти горы и составляют тот далекий и таинственный Уссурийский Край, знакомый многим из нас по страницам книг Владимира Клавдиевича Арсеньева. 

И если вы спросите меня сейчас, после нашего путешествия, на что же похож это удивительный край, то я отвечу, что ни на что не похож. Настолько он уникален и неповторим. 

И неисчерпаем. За две недели мы лишь осознали, какая бездна непознанной красоты скрывается в этих лесах и горах. Но даже то, что мы видели, заслуживает того, чтобы поделиться самыми яркими впечатлениями с читателем.

С моей точки зрения, наилучший способ знакомства с дикой природой – это пеший многодневный поход, когда с каждым новым миллиметром растущей щетины облетает “футляр” цивилизации, голова очищается и воспринимает реальность с первобытной остротой. Но что делать, если за отведенный короткий срок хочется составить общее впечатление от края, а его сокровища рассыпаны на огромной территории? Оптимальное решение тогда – непродолжительные пешие вылазки с последующим переездом в новое место. Именно так и было организовано наше путешествие. 

Первое знакомство с Дебрями

Лазовский государственный заповедник им. Л.Г. Капланова с северо-запада ограничен долиной реки Киевка. Во времена В.К. Арсеньева она называлась Судзухэ, и в его трудах есть упоминания о неоднократных путешествиях в эти места. По правому берегу реки, почти параллельно долине, вытянулся Партизанский хребет, с которого стекает множество чистейших ручьев.  Один из них, Еломовский ключ, впадает в Киевку неподалеку от села Беневское и скрывает в своих верховьях настоящее природное чудо. 

Лесная тропа старается держаться русла ключа и вместе с ним постепенно уводит по ущелью вверх, к склонам гор Белая и Лысая. Туманно и сумрачно. Вверху кроны деревьев смыкаются, отбирая остатки скудного света. С них за шиворот капает вода: муссоны регулярно приносят с моря дожди. Упавшие исполины блестят от сырости. Огромные замшелые валуны проступают сквозь густую растительность нижнего яруса.

И вот что удивительно. У себя, в Беларуси, я всегда радуюсь, если удается найти ранее не встречавшееся мне растение. А здесь все наоборот. Обилие непривычных форм жизни совершенно сбивает с толку. И невольно улыбаешься, заприметив вдруг что-то знакомое. Но, погоди-ка расслабляться! Скорее всего это какой-нибудь местный уникальный подвид. Не просто береза – Даурская (Betula dahurica), не просто клен – мелколистный (Acer mono). 

Не подвел только орех маньчжурский (Júglans mandshúrica). Уж его-то я ни с чем перепутать не мог: в моем родном поселке он гармонично прописался среди яблонь в чьем-то огороде на радость местным пацанам.

Ошалев от обилия новых названий, которыми засыпала меня Марина, наш спутник и по совместительству добровольный гид в мире растений, опираюсь на ствол дерева. Какая необыкновенная мягкость и теплота! Податливая упругая кора принадлежит знаменитому амурскому бархату (Phellodéndron amurénse) - реликту третичных лесов. Кора не простая – это толстый пробковый слой, такой же, как у знаменитого пробкового дуба.
Широколиственные деревья перемешались с хвойными. И среди них реликты нашлись. К примеру, предок тиса остроконечного (Taxus cuspidáta) произрастал в юрском периоде 140 млн. лет назад, и бродили вокруг него не люди-туристы, а динозавры. А наш современник по долгожительству находится в одном чемпионском ряду рядом с секвойей – может расти до 2-3 тысяч лет! 

Еще одно дерево, пихта белокорая (Ábies nephrolepis), привлекло внимание своей светло-серой с серебринкой корой, покрытой многочисленными пупырышками-желваками. Виктор, наш проводник, проколол один из них и на лезвие ножа вытекла капля прозрачной с легкой желтизной смолы. Ароматной свежестью (мне почудились нотки лимона) наполнился воздух: столь душистой оказалась живица. Не даром ее пихтовым бальзамом называют! Говорят, что это отличное таежное лекарство от многих болезней.   

Огромные тополя Максимовича (Populus maximowiczii) заставляют восхищенно задрать голову ввысь. 

Но и внизу немало и интересного есть. Лианы лимонника обвивают стволы. Глаза вдруг натыкаются на что-то до боли знакомое. Неужто жень-шень?! Нет, не он. Но все же ближайший родственник – элеутерококк колючий (Eleutherocóccus senticósus). За колючки его еще “чертовым кустом” величают. 

На черной земле распластались белесые звезды с шариком по центру. Это грибы из семейства звездовиковых (Geastraceae). Мне повезло найти рядом еще только зреющий гриб в виде яйца. Потом его верхушка треснет и раскроется лепестками еще одной звездочки. А по центру останется шар, наполненный спорами. 

В одном месте река как ножом разрезала базальтовое плато, обнажив гигантские вертикальные шестигранные призматические колонны. Эти исполинские каменные образования – результат кристаллизации древней расплавленной магмы.

Вокруг столько всего интересного, что главная цель экспедиции оказывается прямо перед нами совершенно неожиданно, буквально выскочив из раздавшихся зеленых джунглей. Одновременно в уши ворвался рев водопада.

Вот она – Звезда Приморья! Поток воды эффектно падает с 20 метровой высоты в скалистую получашу и рассыпается внизу многочисленными пенистыми каскадами на уступах каменной пирамиды. Пусть не столь уж и высок, но как элегантен! Жаль, что идет дождь. Под солнцем водяная пыль заиграла бы разноцветными искрами. 

А если подняться еще выше по ручью, то взору предстанет целая серия средних и небольших водопадов, уходящая ввысь.

Продолжение ТУТ