КОНСТАНТИН ЕЛЬСКИЙ – ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ФАУНЫ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ

Константин Роман Ельский (1837–1896) родился в имении Ляды (ныне – южная часть Смолевичского района Минской области) 16.02.1837 г. [1]. Следует заметить, что в ряде источников [2, и др.] как год рождения («1838»), так и локализация места рождения (якобы ныне Червенский район Минской обл.) указываются ошибочно. Отец будущего исследователя, Михал Ельский, происходил из шляхетского рода Ельских герба Пелеш; к этому же роду относились известный историк и краевед Александр Ельский (1834–1916), скрипач-виртуоз Михал Ельский (1831–1904) и скульптор Казимир Ельский (1782–1867). Бабка Константина по линии матери происходила из князей Сапег, а его мать Клотильда (до замужества Монюшко) была теткой известного польского композитора Станислава Монюшко (1819–1872).

Интересно, что в 1818–1822 гг. Клотильда находилось в первом браке за старшим братом Михала, Людвиком Ельским, от которого родила двоих детей; но этот брак был расторгнут, и вторично Клотильда вышла замуж за Михала, от которого родила еще 9 детей (6 сыновей и три дочери, две из которых приняли монашеский постриг). Семья Ельских владела достаточно значительным состоянием, причем имение Ляды, а также находившиеся неподалеку фольварки Ягодка и Одино были приданным Клотильды, а имение Гольня в Гродненской губернии – родовым наследством отца [1].

По достижении 10-летнего возраста Константин был принят в Минскую гимназию, где обучался до 1853 года, проживая в гимназическом интернате. В этот период Константин близко познакомился со своим сверстником Константином-Яном Ванковичем (1835–1885), будущим известным энтомологом, уже в то время увлеченно коллекционировавшим насекомых, и своим дальним родственником (сестра матери, Михалина, была замужем за Эдвардом Ванковичем). В это же время состоялось знакомство и с Бенедиктом Дыбовским (1833–1930), будущим знаменитым исследователем Байкала и Амура. После окончания гимназии дороги этих людей разошлись: Дыбовский уехал продолжать образование в Дерптский университет, Ванкович занялся энтомологическими исследованиями Киевской губернии, а К. Ельский в 1853 г. зачислился на медицинский факультет Московского университета. Несомненно, однако, что взаимное влияние этих людей во многом определило становление каждого из них как исследователя. В дальнейшем они до конца жизни поддерживали контакты друг с другом, как при нерегулярных встречах, так и постоянной перепиской (значительное количество этих писем поныне сохраняется в польских архивах).

Три года (1853–1856) К. Ельский изучает медицину в Москве, но затем переводится на физико-математический факультет Киевского университета. Вероятно, решение изменить место и профиль обучения было связано с тем, что в этот период кабинетом зоологии Киевского университета заведовал старый гимназический друг К.-Я. Ванкович. Естественно, что К. Ельский выбрал для продолжения образования отделение природоведения, где углубленно преподавались география, ботаника, зоология, геология, минералогия и химия. В числе профессоров Киевского университета того периода особую известность снискали ботаник Р. Траутфеттер, зоолог К.Ф. Кесслер, а также зоолог, ботаник и палеонтолог А. Андреевский (ученик С.-Б. Юндзилла). Вероятно, под влиянием К.-Я. Ванковича К. Ельский в этот период увлеченно коллекционирует насекомых в окрестностях Киева. В период летних каникул 1857 г. он едет для пополнения своей коллекции в степи Бессарабии, откуда привозит также зоологические и ботанические сборы для университета. В этот же период К. Ельский овладевает техникой научного коллекционирования птиц и млекопитающих, обучаясь съемке шкур и изготовлению стандартных коллекционных тушек.

В 1860 г. К. Ельский завершает образование, получив университетский диплом, после чего два года работает учителем гимназии, сначала в г. Новгород-Северский, а затем – в Киеве. Зарабатывать на жизнь собственным трудом его заставляют обстоятельства: после смерти отца (1850 г.) управление имениями унаследовал старший сын, Александр Ельский, который отказался оплачивать расходы младшего брата сразу после завершения им университетского образования [1].

Однако К. Ельский не порывает с наукой и работает над магистерской диссертацией. В этот период его научные интересы оказываются направлены на моллюсков, и в июне 1862 г. на Съезде учителей природоведения в Киеве он делает доклад «О малакологической фауне окрестностей Киева». Годом позже эта работа была напечатана в Париже в одном из научных журналов [3] и, видимо, стала первой значительной печатной работой этого автора в области зоологии. Осенью того же 1862 года К. Ельский успешно защищает в Киевском университете диссертацию «Анатомическое исследование Lithoglyphus naticoides», получив в итоге ученую степень магистра естествознания. В этот период он уже работает в должности заведующего кабинетом зоологии, заняв место покинувшего Киев накануне К.-Я. Ванковича.

Уже в начале 1863 г. профессор К.Ф. Кесслер, заручившись решением Ученого совета университета, представляет своего ученика К. Ельского для подготовки к профессорскому званию. Однако 1863 год становится переломным в судьбе молодого ученого: 18 мая он, получив от университета небольшие средства, выехал в очередную командировку в Бессарабию, откуда в Киев уже не вернулся. Причины и мотивы такого поступка остаются не вполне ясными и по сей день. Биографы ученого, изучая многочисленные воспоминания современников К. Ельского и его эпистолярное наследие, озвучивали две основных версии. Первая из них (особенно активно тиражируемая в современных интернет-источниках) приписывает ученому участие в январском восстании 1863 г. и, как следствие, боязнь последующих репрессий со стороны российских властей. В пользу этого, по сути, свидетельствует лишь один косвенный факт: приезд в Киев ранней весной 1863 г. (т.е. уже после январских событий) из Варшавы Б. Дыбовского, и его встреча, в числе прочих, и с К. Ельским. Вскоре после этого Б. Дыбовский был арестован и осужден на каторгу за участие в восстании. В качестве дополнительного аргумента сторонники этой версии указывают на последовавший после восстания запрет на занятие профессорских должностей в университетах лицами польской национальности.

Однако эта версия натыкается на ряд серьезных возражений. Так, известно, что основные события восстания 1863 г. в Киеве начались лишь в конце апреля, все сколько-нибудь значимые действия участников восстания, а также разгром их отряда происходили за пределами города в середине – второй половине мая, а   К. Ельский все это время, до отъезда в Бессарабию, находился в городе и в списках лиц, разыскиваемых властями, впоследствии не числился [1, 4]. Да и упомянутый «запрет на профессию» был издан позже, когда   К. Ельский уже находился за пределами Российской империи. Сам К. Ельский в дальнейшем никогда не упоминал о каком-либо собственном участии в восстании 1863 г.

Вторая версия, впервые изложенная уже после смерти К. Ельского его соратником по путешествиям в Южной Америке Я. Штольцманом, сводит мотивы поступка к стремлению к дальним путешествиям и исследованию неведомых земель.

Так или иначе, но, совсем недолго пробыв в Бессарабии, К. Ельский нелегально (ввиду отсутствия паспорта) переходит границу и оказывается в Турции. Здесь научные интересы влекут его в Румынию, значительная часть которой в то время входила в границы Османской империи, но препятствием становится недостаток материальных средств. Подробностей о пребывании К. Ельского в Турции известно очень мало; пробыв здесь менее года, он переезжает во Францию, а оттуда летом 1865 года на военном фрегате «Амазонка» отплывает в Южную Америку, в тогдашнюю французскую колонию Французскую Гвиану.

Совершив кратковременный заезд на Мадейру, в августе 1865 г. К. Ельский прибывает в Кайену, торговый и административный центр Французской Гвианы. Здесь начинается самый значимый и плодотворный период его жизни – исследование фауны Южной Америки. География поездок К. Ельского по Южной Америке следующая: с августа 1865 по ноябрь 1869 г. – пребывание во Французской Гвиане (окрестности Кайены, Сен Джорджа, Рио Вака и др. места); ноябрь–декабрь 1869 г. – переезд через Венесуэлу и Эквадор в Перу и пребывание там до конца 1879 г. (окрестности Лимы, Хуанта, Монтеррико, Санта Люция и др.) [5]. При этом, начиная с 1876 г., большинство экскурсий К. Ельский совершает совместно с прибывшим также из Польши Яном Штольцманом (1854–1928).

В соответствии с принятой в тот период методологией, К. Ельский занимается в первую очередь сбором зоологических коллекций. Буквально с первых недель своего пребывания в Америке он собирает насекомых, отправляя их посылками в Париж известному энтомологу Дейроллю (E. Deyrolle), и позвоночных животных, которых отсылает Верро (J. Verreaux). В этот же период он возобновляет контакты с известным специалистом по моллюскам Кроссе (H. Crosse), редактором журнала «Journal de Conchyliologie». Чтобы зарабатывать средства к существованию, первое время работает в госпитале, но по мере налаживания коллекторской деятельности начинает получать из Европы деньги в оплату за отосланные коллекции, что вскоре становится основным источником для существования. Лишь в 1874 г. К. Ельский поступает на службу к перуанскому правительству, и 5 лет, до отъезда в Европу, занимается также геологическими и ботаническими изысканиями.

Через некоторое время сборы моллюсков и других беспозвоночных К. Ельский начинает отправлять не только в Париж, но и в Варшаву, где их оплачивает В. Любомирский, частично финансировавший и исследования Б. Дыбовского на Байкале. Контакты с Варшавским зоологическим кабинетом вскоре выходят на первое место. Коллекционные шкурки птиц отсылаются в Польшу известному орнитологу В. Тачановскому (1819–1890). С 1868 г. научные изыскания и присылаемые коллекции птиц и млекопитающих берется оплачивать польский магнат и меценат, граф Константин Браницкий. Именно эти коллекции впоследствии обретут наибольшую научную значимость и принесут К. Ельскому всемирную известность. К. Тачановский, будучи заинтересован в первую очередь в исследовании птиц, в письмах рекомендовал К. Ельскому сконцентрировать внимание именно на этой группе животных, аргументируя это еще и тем, что дубликаты собранных видов можно легко продавать в другие музеи, выручая значительные средства для оплаты предстоящих экспедиций [1]. После разбора и сортировки присланных материалов В. Тачановский действительно вскоре продал в Берлинский музей значительную партию тушек, но это становится источником конфликта между В. Тачановским и немецким орнитологом Кабанисом (J.L. Cabanis). Будучи куратором орнитологической коллекции названного музея и основателем известного журнала “Journal für Ornitologie”, Кабанис также активно интересовался орнитофауной Южной Америки и, получив эту партию птиц, описал по ним более двух десятков новых видов и подвидов [6]. Это вызвало активный протест В. Тачановского, который намеревался описывать эти формы от своего имени по оставленным в Варшаве экземплярам. Кроме В. Тачановского и И. Кабаниса, некоторые виды птиц по сборам Ельского описывал англичанин Ф. Склетер. Так, в 1874 г. по добытым Ельским экземплярам им описан новый вид тинаму – Notoprocta taczanowskii, и три вида птиц-печников [7].

Новый вид тинаму – Notoprocta taczanowski

Разумеется, во время своих экспедиций К. Ельский столкнулся со всем спектром трудностей, связанных с работой в тропиках. Многочисленные перипетии этого периода жизни он отразил это в написанных позже, но, к сожалению, не законченных мемуарах.

Стоит сказать, что К. Ельский за период пребывания в Южной Америке не сделал научной карьеры в привычном сегодня значении этих слов – он скорее обрел широкую известность как сборщик зоологических коллекций. По его сборам европейские ученые описывали новые виды животных, некоторых из них называя его именем, его наблюдения включали в монографии и статьи, но сам исследователь в этот период своей деятельности не опубликовал ни одной сколько-нибудь значимой зоологической и ботанической работы. Причины этого вполне понятны: занятость экспедиционной и коллекторской деятельностью, «распыленной» по широкому спектру групп животных и растений, и удаленность от крупных научных центров с их библиотеками и музеями. Поэтому «кочующая» по многим интернет-источникам фраза, будто бы «Ельский первым описал многие виды растений и животных», мягко говоря, не соответствует действительности, в чем нетрудно убедиться, ознакомившись со списком публикаций этого исследователя [1].

Наибольшее количество новых видов птиц по сборам К. Ельского описал все же В. Тачановский. Не все эти данные им названия остаются валидными по сей день, некоторые формы перешли в статус подвидов (например, дятел Picumnus jelskii), многие названия сведены в синонимы. Тачановский описал по сборам Ельского даже новый вид ласки – Mustela macrura; ее видовая самостоятельность ныне тоже оспаривается. Из птиц, названных в честь этого исследователя, видовой статус по сей день сохраняют три южноамериканских вида: Upucerthia jelskii (сем. Печники), Ochthoeca jelskii (сем. Тиранновые) и Iridoornis jelskii (сем. Кардиналовые) [8].

Значительная часть сборов К. Ельского из Южной Америки сохраняется в европейских музеях и по сей день. Составление сколько-нибудь полного списка этих коллекций – задача крайне сложная, поэтому мы ограничились только птицами, по коллекциям которых имеются и опубликованные сведения [5, 6]. По личному сообщению много работавшего со сборами К. Ельского Й. Мликовского (куратор орнитологической коллекции Национального музея Праги), в музее Института зоологии Польской Академии наук в Варшаве на сегодняшний день хранится 1386 тушек птиц, собранных К. Ельским в Южной Америке (605 из Французской Гвианы, 757 из Перу и 24 с неточными этикетками). Кроме того, довольно много сборов этого коллектора имеется в музеях Берлина, Франкфурта на Майне, Лондона и Парижа; единичные экземпляры – в ряде других европейских музеев.

Калібры, сабраныя К.Ельскім.  З  калекцыі  Варшаўскага заалагічнага музею..

Довольно необычная интрига, непосредственно касающаяся хранящихся в Варшаве сборов К. Ельского и Я. Штольцмана, развернулась в годы Второй мировой войны. Эти события подробно описаны польским орнитологом Е. Новаком [9]. Вскоре после оккупации Варшавы немецкими войсками в зоологический музей явился немецкий офицер и потребовал выдачи всех типовых экземпляров птиц для их вывоза в Германию. Куратор этой коллекции, орнитолог А. Дунаевский (1908–1944), сразу после этого уложил в две картонных коробки около 150–180 наиболее ценных тушек мелких птиц и унес домой. К сожалению, впоследствии именно эти экземпляры погибли из-за прямого попадания бомбы в дом, где жил А. Дунаевский. Остальная же часть коллекции уцелела и осталась в Варшаве.

В конце 1879 г. К. Ельский покидает Южную Америку (содержащееся в интернет-источниках утверждение о его возвращении в Варшаву в 1878 г. не соответствует действительности [1]). По прибытии в Европу в феврале 1880 г. он появляется в Париже, где общается с К. Браницким, а в мае 1889 г. приезжает в Краков. Здесь вступает в должность куратора Физиографического музея при Краковском университете и с этого времени работает в основном в области геологии. Как геолог, участвует в экспедициях: в 1886 г. на полуострове Бретань, а в 1890 г. – в Румынии. Публикует несколько научных работ по геологии; читает лекции по зоологии на Высших женских курсах естествознания при Промышленном музее в Кракове. В конце 1883 г. вступает в брак с Еленой из рода Корсаков. От этого брака впоследствии родится четверо детей: Констанция (1884 г.р.), Антоний (1886 г.р.), Мария (1888 г.р.) и Франтишек (1890 г.р.); двое из них умерли малолетними [1]. В последние годы жизни К. Ельский работал над книгой воспоминаний «Популярно-природоведческий рассказ о пребывании во французской Гвиане и частично в Перу». Ее незаконченная версия была издана на польском языке уже после смерти автора, в 1898 г.

26 ноября 1896 г. К. Ельский умер, оставив после себя жену и двоих детей – Констанцию и Антония. Дети впоследствии унаследовали имение Дятковичи в бывшем Барановичском уезде, т.е. на территории Беларуси. Как установил впоследствии польский историк К. Ясевич [10], и Констанция, и Антон погибли в конце 1939 г., вскоре после занятия Барановичского района Советской армией; обстоятельства их смерти не выяснены.

Еще одна интрига вокруг имени К. Ельского развивается уже в наше время. В декабре 2007 г. в газете «Беларусь сегодня» была обнародована информация о якобы живущей и ныне еще одной ветви потомков К. Ельского. Согласно этому источнику, после эмиграции Константина в Киеве остался его сын Ян (1862–1930), который некоторое время воспитывался в Пинске, там окончил школу, работал преподавателем, потом вернулся в Украину, служил на железной дороге. У Яна было шестеро детей, среди них – София Ельская (1897–1962), ученица Николая Вавилова, в годы немецкой оккупации – участница подпольного движения. Ее сыном является ныне здравствующий Виктор Николаевич Ельский, член-корреспондент Академии медицинских наук Украины, до недавнего времени – профессор Донецкого медицинского университета [11].

Эта информация вызывает ряд вопросов, в первую очередь в связи с тем, что ни в одном из архивных источников, включая большое количество оставшихся личных писем К. Ельского и воспоминаний современников, никаких упоминаний о наличии у него детей до отъезда из Киева не содержится. Между тем, известно, что в Пинске с ХVII века жила другая ветвь того же рода Ельских герба Пелеш [1]. Никаких документов, подтверждающих генеалогическую связь ныне живущих в Украине Ельских с Константином Ельским, пока не обнародовано. Очевидно, требуется специальное исследование, чтобы ответить на вопрос – соответствуют ли эти сведения действительности или же являются очередной «генеалогической легендой»?...

Василий Витальевич Гричик

Размешчана з ласкавай згоды аўтара з выкарыстаннем яго ж прэзентацыі

Список литературы

1. Tarkowski, R. Konstanty Jelski (1837–1896). Przyrodnik i badacz Ameryki Poludniowej / R. Tarkowski. – Krakow, 2011.  – 255 s.
2. Jelsky Konstanty / Polski slownik biograficzny. – T. XI. – Krakow, 1964. – S. 164–165.
3. Jelski K. Note sur la faune malacologique dess environs de Kieff (Russia) / K. Jelski // Journal de Conchyliologie. – 1863. –Т. 11. – S. 129–137.
4. Марахов, Г. Б. Польское восстание 1863 г. на Правобережной Украине / Г. Б. Марахов. – Киев, 1967. – 290 с.
5. Mlikovsky, J. Types of birds in the collections of the Museum and Institute of Zoology, Polish Academy of Sciences, Warszawa, Poland. Part 3: South American birds / J. Mlikovski // Journal of National Museum Prague, Natural History Ser. – Vol. 178 (5). – 2009. – P. 17–180.
6. Mlikovsky, J. Type specimes and type localities of Peruvian birds described by Jean Cabanis on the basis of Konstanty Jelsky’s collections / J. Mlikovski, S. Frahnert // Zootaxa-2171. – 2009. – P. 29–47.
7. Кокшайский Н. В. Птицы Перу: Введение в их изучение / Н. В. Кокшайский. – М., «Наука». – 302 с.
8. Howard, R. A complete Checklist of the birds of the World / R. Howard, A. Moore. – L., 1994. – 630 pp.
9. Новак, Е. Ученые в вихре времени / Е. Новак. – М., 2009. – С. 77–80.
10. Jasiewicz, K. Straty wojenne wśrod ziemian. Lista strat zemianstwa polskiego 1939 – 1956 / K. Jasiewicz. – W., 1995. – P. 15.
11. Мальдис, А. Династия Ельских / A. Мальдис. – Режим доступа: http://www.sb.by/articles/dinastiya-elskikh.html. – Дата доступа – 11.01.2017.

Constantine Yelski (1837–1896)  was born in Belarus and in the 1865–1879 the fauna and flora of South America (mainly French Guiana and Peru) studied. Known primarily as a collector of zoological collections, on which many new species have been described by European scientists.

Апублікавана: 

В. В. Гричик (2017) КОНСТАНТИН ЕЛЬСКИЙ – ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ФАУНЫ ЮЖНОЙ АМЕРИКИ // Зоологические чтения – 2017: Сборник статей Международной научно-практической конференции (Гродно, 15–17 марта 2017 г.) / О. В. Янчуревич (отв. ред.) [и др.]. – Гродно : ГрГУ, 2017. - c. 3-6

На гэтую тэму:

Манах, які вучыў любіць і ведаць прыроду

КАНСТАНЦІН ТЫЗЕНГАЎЗ (1786-1853) – ПАТРЫЁТ І ЗАСНАВАЛЬНІК БЕЛАРУСКАЙ АРНІТАЛОГІІ

Бенедикт Дыбовский (1833–1930): нелегкий путь в науке