Мои кулёны

Птицей 2011 года выбран один из самых красивых живых символов наших болот – большой кроншнеп (Numenius arquata), па беларуску – вялікі кулён. 

  Часть 1. Западная Сибирь
Своего первого кулёна я увидел довольно поздно, в 22 года. Здесь, в Беларуси, кроншнепы мне не попадались на глаза. Детство прошло на северо-востоке Пружанского района, не бедного на фауну, но вот большой кроншнеп и тем более средний, не были отмечены ни разу. Кулика этого я увидел в сентябре 1986 года в Тюменской области, точнее в Ханты-Мансийском автономном округе, а если быть совсем точным,   у посёлка Нялино, в Приобье. Сюда мы  с товарищем Юркой Насоновым из Тамбовщины попали на производственную практику, когда в нашей “бурсе” учились на охотоведов. До сих пор не могу понять, почему в Тюменскую область мы добирались через Екатеринбург (тогда ещё Свердловск), если можно было также самолетом долететь и до Тюмени. А тогда понесло нас на восток через Екатеринбург, затем городок Серов, на перекладных до Оби и на “Ракете” в Ханты-Мансийск. Далее путь пролегал уже в составе экспедиции, направлявшейся на приобские просторы. На барже по Иртышу, встреча его с Обью и далее эти две реки, слившись, несут свои воды на север, за полярный круг. 
Как положено практикантам нашего профиля, нам были выданы по одностволке 16-го калибра, “мелкашка” и карабин 7,62 по единице на брата. У начальника участка, в распоряжение которого мы попали, был гусеничный вездеход и моторка, всё это мы пытались по возможности освоить, свобода была если не полная, то во всяком случае в рамках нашей деятельности разрешалось практически всё: охотиться, сколько душе угодно, познавать технику и местную фауну – здесь поле познания было обширнейшим. Сразу хочу оговориться: охота была только в рамках закона, и сейчас она мной позабыта-позаброшена.
Охота в тех  местах для меня лично представляла походы по местным кедрачам, по берегам многочисленных озёр и проток, уходящих куда-то в неизвестность в одном направлении и впадая в могучую Обь – в другом. То  есть охота носила чисто познавательный характер. Иногда это познание переходило почти в безрассудство. А как ещё можно назвать поход по медвежьим следам двух практикантов с одностволками 16-го калибра? Хорошо, что нам было далеко до Дерсу Узала и след, который сначала шел по грязи, а затем по траве и кустарнику, мы потеряли. Что нам предстояло выслушать от нашего единственного на здешних просторах начальника, я опускаю. Единственное, что можно опубликовать на наших страницах, то его слова : “Теперь карабин будете всегда таскать с собой…”

В это сентябрьское раннее утро мы, как обычно, отправились на один из многочисленных крупных островов побродить, записывая увиденное, так как нам предстояло после практики писать дипломную работу, а материала должно быть очень много, практика ведь у нас “не слабая”, сентябрь-декабрь, информации будет масса. Сначала, осенняя ( сентябрь-октябрь), охотоведческая, а затем звероводческая, зимняя. Прошу прощения у читателя за такие отступления, но я посчитал, что не всё возможно будет понятно, где, что  и как. Итак, мы с Юркой разделились, он пошел вдоль правой протоки, я вдоль левой, чуть правее меня двигался Володя Конев (“маршал Конев”, как мы его называли, наш начальник). Между нами простиралось обширное пространство болот, с многочисленными мелкими озерами и редкими кустарниками. Идти было одно удовольствие. По болоту мы не пошли, не зачем, а идти вдоль берега было удобно, да и маршрут выбирали сами – всё, как говорится, в наших руках. Гнуса из-за прохладной погоды ещё не было. А днями раньше мы от него натерпелись. Хоть и была осень, но теплый сентябрь ещё позволял насекомым доставлять немалое беспокойство людям и зверям. Где-то далеко громко кричала гагара. Её завораживающий крик всегда на меня действовал особенно: так не кричит ни одна наша птица, даже совы по ночам иногда так не действуют, как крик гагары. Все гагары, встреченные здесь, в Сибири, были чернозобые и крик этой был, несомненно ,то же её. Не подпустив и на 300 метров, взлетели несколько лебедей-кликунов. В Беларуси в те годы увидеть этот вид было довольно проблематично, а здесь он обычен. Но совершенно не подпускает близко, здесь на этих птиц охотятся. Хотя и не все. Многие считают лебедя именно лебедем, а не мясом. Проносятся в стратосфере какие-то утки. Определяем: шилохвость, кряквы, чирки. На берегу то и дело поднимаются различные кулики. Чайки нас сопровождают постоянно. Здесь их, независимо от видовой принадлежности, всех без исключения называют халеями. Слышу какой-то странный крик, явно для меня новый. Поначалу до меня не доходит, кто это. Меланхоличный свист - не свист, трель - не трель. Крик приближается, и одновременно с Володиным “кроншнеп!”, я уже и сам догадываюсь, что это он. Птица летит медленно, не спеша, сразу сравниваю с полётом других куликов, крыльями машет совершенно “не по-куличиному” в моём представлении. Кулик огибает нас дугой и удаляется в том же направлении, откуда и появился. Следом появляется ещё пара птиц, также облетают нас и удаляются. Не знаю почему, но встреча с кроншнепами произвела на меня большее впечатление, чем, к примеру, с кликунами. Вспоминаю всех куликов этого рода и всё говорит за то, что это именно большой кроншнеп. Уже потом, сидя дома и вспоминая весь день, Володя рассказывает нам немного о кроншнепах. О том, что на них охотятся, но стреляют попутно, специально не выслеживая, да и то не все. Кулика этого знают практически все, он представителен и заметен. Наши однокурсники из Тюменской области и из других регионов Сибири тоже часто его упоминали. Известная птица!

Часть 2. Беларусь
Здесь, в Синеокой, кулёна увидел уже после сибирской встречи. Но опять поздно, спустя несколько лет. И встречи были в каких-то не совсем характерных, по моим представлениям, местах. То встречу пару птиц у себя на Ружанщине посреди убранного поля, явно пролетных, то услышу крик по весне где-нибудь на разливах. В Кобринском районе встречаю практически ежегодно в различных местах. Но редкость птицы явно ощущается: одна-две птицы на лугу, через несколько дней их уже там нет. И только знаменитый “Званец” (самое большое низинное болото в Беларуси) регулярно выдаёт кулёнов на обзор. Последняя встреча состоялась в нынешнем году, во время проведения учётов вертлявой камышёвки. Выдвигались мы на квадрат № 18, Володя Малашевич, я и замыкающим – Сергей Сидорук. Ещё издали я услышал знакомый меланхоличный крик и, продолжая идти, уже отметил, что движемся мы прямёхонько к ним, к кроншнепам. Птиц было не менее десяти, они постоянно подавали голос, летали, издали было видно, что на сей раз причиной их беспокойства был болотный лунь. Разместившись на трансекте, мы тронулись проводить учёт и я оказался с краю, как раз мой путь пролегал по краю острова, над которым летали кулёны. Было совершенно очевидно, что здесь их гнездовая территория и июнь месяц предполагает наличие птенцов. Искать и детально обследовать территорию не было времени, да и задача на тот момент была другая. Нужно отметить, что за время последних учётов в 2010 году на Званце, этот квадрат № 18 оказался единственным, где была отмечена колония больших кроншнепов. Конечно, это не говорит о том, что больше их на этом болоте нигде нет, но численность довольно низкая. Судьба кроншнепов на Званце напрямую зависит от судьбы самого болота. Спасая крупнейшее низинное болото от зарастания кустарником и тростником, мы спасём и популяцию птицы 2011 года. Впрочем, как и на других территориях – сохраняя биотопы – сохраним и птиц.

Вместе – для птиц и людей!

Олег Кальченко, Западно-Полесское региональное отделение АПБ, г.Кобрин
Фото Птицы 2011 года Дмитрия Якубовича